2022 год, а в особенности начавшаяся в феврале прямая военная схватка России с военными силами объединенного Запада на бывшей Украине, отчетливо обнажили полным ходом идущий пороговый период Большого антропологического перехода. Порог 2022 года запустил в мировой истории, причем повсеместно и массово, мобилизацию в каждом цивилизационном очаге с разной скоростью и глубиной. Мобилизационный режим с обострением в 2022 году фактически форсировал ход Большого антропологического перехода, который иначе мог обернуться глобальным хаосом.

Это отчетливо обессиливает Запад, империалистическая гегемония которого уже нескрываемо держится на прямом уничтожении природных ресурсов, ограблении и тоталитарном запугивании всего остального мира.

 Одна из таких зон фронтира – бывшая Украина, но она далеко не единственная на евразийском пространстве, которой предстоит в ходе начавшейся четвертой глобализации пережить либо распад и потерю государственности, либо совершенно новый цивилизационный подъем, расцвет и возвышение. Почему? Потому что именно северная, южная, юго-восточная и центральная части Большой Евразии, то есть те ареалы, где возникали очаги первой волны осевого времени и территории его устойчивого влияния и культурного усвоения, – были и остаются пассионарной зоной. Здесь не сохранилось рабство и не прижилось субпассионарное вертикальное варварство, включая нацизм или фашизм, расизм, радикальный национализм, в том числе «украинство». Именно Север, Юг, Юго-Восток и Центр Большой Евразии окажутся – и уже оказались – среди тех регионов, которые находятся на мощном подъеме и будут формировать важнейшее регулятивное звено антизападного сопротивления и создания нового многополярного мира.

Происходит массовое вовлечение человеческого общества в мировоззренческую и культурную революцию и ментальную мобилизацию, поворот к ценности Человека как меры всех вещей. Для России этот поворот – естественная гуманистическая стихия, поскольку поиском правды как высшего смысла были наполнены все без исключения слои русской мысли на протяжении столетий. И каждый раз, на всех витках своей истории, Россия сталкивалась с тем, что за правду приходилось сражаться и переживать экзистенциальную катастрофу, возвращая свои земли и свои святыни.

Более того, точно так же на каждом витке битвы за правду Россия втягивалась в героическую битву за освобождение всего человечества, при этом превращая народные войны за свое Отечество в войны освободительные, фактически интернациональные, за мир во всем мире. Теперь эта русская жертвенная гуманность, уже в который раз, становится планетарной сакральной силой, имея при этом свойство – как и всякая подлинно народная и всечеловеческая стихия – прирастать мощью непосредственно в пути битвы и обеспечивать победу над любым противником. 

 Наша страна вызывает яростное раздражение не потому, что Россия экономически сильна или политически влиятельна (в 90-е годы Россия утратила свою былую экономическую и политическую мощь), а потому, что она может (как в свое время Советский Союз) сформулировать альтернативный мировой проект, который окажется более привлекательным для мирового сообщества, чем навязываемый Западом «инклюзивный капитализм». Этим обусловлено маниакальное стремление Запада изолировать и максимально ослабить Россию. Что делать России в данной ситуации?

Чисто оборонительная стратегия в современном противостоянии с Западом – бесперспективна, силы слишком не равны (Запад рассчитывает на истощение России в этом противостоянии). Нужен асимметричный ответ. Лучшая защита – нападение. Россия должна сделать то, чего Запад боится более всего: предложить миру альтернативный мировой проект, который будет более адекватен наступившей новой исторической эпохе и более привлекателен для народов мира. В настоящее время, когда весь мир столкнулся с ограничениями роста и общими глобальными проблемами (энергетическими, экологическими, климатическими и т. п.), конкурентные принципы, которые в «эпоху роста» правили бал, приобрели разрушительный характер. В этих условиях резко возрастает ценность российского цивилизационного опыта. Россия могла бы в противовес «инклюзивному капитализму» предложить альтернативный путь развития.

Нашей стране предстоит стать лидером человечества на ближайшие 500 лет и заложить основы развития человеческой цивилизации на следующие 2500 лет. Однако, чтобы это произошло, мы должны сформировать свой Образ будущего, привлекательный для большинства живущих на Земле людей. В основу его должен быть положен принцип Единства разнообразия, когда каждому человеку, каждой нации и каждому народу найдется на планете место, наиболее соответствующее его культурному коду. То есть мы не уничтожаем чужие культуры, не пытаемся никого переделать, а наоборот, используем особенности всех культур на благо их самих и человечества в целом. 

На этот вопрос придется отвечать и чиновникам, особенно тем, которые до сих пор остаются верны либеральным прозападным идеям. Судя по тому, что многие из них еще сидят во властных кабинетах, у них теплится надежда, что мы проиграем. Они так верят в могущество Запада и «его величества доллара», что сама мысль об их крахе для них абсолютно недопустима. Но раз они остались в стране, то отвечать на неудобные вопросы им все-таки придется.

Здесь надо понимать одну важную особенность: бюрократия – это сеть, и победить сетевую структуру с помощью иерархии невозможно. Любые попытки реформирования системы сверху заранее обречены на провал. Сеть может победить только другая сеть. Сейчас как никогда необходима консолидация всех здоровых сил нашего общества. У людей растет осознанность в понимании происходящих процессов в стране и мире, но самое главное, в России всё активнее начинает формироваться та самая сеть Русского мира, которая может реально противостоять нашей местечковой бюрократии. 

Медленно, но неотвратимо местечковое мышление во власти трансформируется в мышление государственное, а мздоимство замещается служением. Этот процесс не очень виден, но постепенно происходит переформатирование бюрократии сначала в исполнительный орган, а затем в меритократию.

Ускорить этот процесс может проведение «чистки элит». Необходимо в первую очередь убрать токсичные для народа, погрязшие в роскоши фигуры. Только чистка должна проводиться с минимизацией репрессий. Основным методом должно стать отстранение от власти и переориентация на позитивную деятельность.

Что касается руководящего состава, то здесь надо ставить молодежь, но не просто молодежь, а выпускников кадетских корпусов и тех, кто прошел «горнило» СВО. А рядом с ними должен стоять опытный наставник из исполнителей, желательно в преклонном возрасте (из советских времен), благо такие еще остались. Подобный тандем сможет быстро перестроить работу ведомства на новые рельсы, где главным станет не воровство и отслеживание финансовых потоков, а интересы страны и народа. 

Так, опричнина не может и не должна заявлять себя как политическая партия с партийной программой, с элитным национальным проектом. Это одноразовый механизм пересборки страны. В связи с этим более точно называть этот механизм «второе ополчение купца Минина и князя Пожарского». Исходное условие: опричнина возможна, когда элита находится в упадке, в то время как страна находится или готова находиться на подъеме.

В зависимости от того, как долго будет откладываться решение по введению механизма опричнины для модернизации страны и выигрыша войн ближайших 7–20 лет, того срока, на который прогнозируются войны по периметру и с участием России, опричнина может иметь принципиально разную реализацию. От «модернизации сверху» – с сохранением части существующих элит при условии их «национализации» и выводом из состава российских элит всех транснационалов и до «ополчения снизу» – чисто революционного проекта с практически полной ликвидацией действующих элит. Ликвидация опричнины происходит после того, как ее упрощенные структуры прямого действия перестают отвечать требованию необходимой сложности в управлении вновь пересобранной государственной и общественной системы.

В качестве такого образа может выступать: русский инженер, русский программист (русский хакер, Васька Буслаев от клавиатуры) и русский воин (защитник, православный/мусульманский/ буддийский традиционалист). Первые два образа – символы развития, креатива, «куража», притягательные для молодежи, третий – символ стабильности традиций, что предельно важно для национальных элит.

Формирование обозначенных новых культурных русских архетипов должно проводиться в рамках замкнутых сообществ, прежде всего – в рамках Госкоров и Консорциумов, под концепт «построения русского Мира-Цивилизации» как «Севера Евразии».

«Смысловая модель», «образ жизни», набор «Образов Будущего» для различных социальных слоев являются необходимой базой как для победы в инфо-психо войне, так и для высвобождения пассионарной энергии молодежи в сторону реализации Проекта цивилизационного развития России, а не в переводе этой энергии в социальный, а затем и гражданско-политический конфликт.

Сборка новой русской цивилизации как Цивилизации Севера предполагает формирование новой модели социальных отношений. «Капитализм с человеческим лицом», как и «новый феодализм», уже не подходят. Лишним является и набор патриотических лозунгов вместо практических решений. В стране царит кризис доверия. Кризис доверия решается по принципу: «Делай как я!». Те, кто не демонстрирует личного «делания» в глазах населения, перестают относиться к категории элиты, их просто перестают сначала слышать, а затем – выполнять то, что они предлагают/требуют. 

Каждое решение имеет свое время на реализацию. И здесь можно признать полный успех агентов иностранного влияния по затягиванию решений и «выеданию» критического временного ресурса у России. «Дождемся партийного съезда в Китае», «дождемся победы республиканцев в Штатах», «дождемся зимних холодов в Европе», «дождемся китайской партийной конференции весной» ... – все те «выигрыши», которые нам обещают под предлогом получения благоприятных внешних условий, являются чистым мизером на фоне размера реальных ставок на каждом из сценарных ходов. Потеря времени в точках перелома мирового системного кризиса невосполнима.

Выбор виртуальной реальности в качестве «базового ландшафта» есть перевод государств, выбравших виртуальность, в состояние «серых земель», где «серые земли» – территории, находящиеся вне правового поля государств и в рамках концепта инклюзивного капитализма, эксплуатирующиеся ТНК, которые получают с данных «земель» минералы и человеческий капитал либо формируют на данных территориях экологические заповедники. Почему так? В виртуальности нет реальной угрозы для жизни, а есть ее имитация, что позволяет частично «гасить» пассионарность социума, подменяя (уравнивая) ее субпассионарной агрессивностью. Как было сказано выше, время ближайших полутора десятилетий – это время войн цивилизаций. Субпассионарии войн не выигрывают.

Для построения цивилизации в России виртуальность должна быть трансформирована из виртуальной в дополненную реальность, то есть играть подчиненную, инструментальную к физической реальности роль. 

Война на Украине, с исторической точки зрения, – это именно классическая ресурсная война (уран, плодородные земли, редкоземельные металлы, население). Настоящим призом в данной войне является деиндустриализация Европы и направление ее ресурсов, прежде всего, сложных производств и остатков инженерного человеческого капитала, победителю (победителям): либо на возрождение промпроизводства в США (Англии), либо на усиление Китая. Россия в данной войне воюет за указанные выше ресурсы, но также, в случае доказательства своей военной состоятельности, получает возможность организации своего собственного мирового макрорегиона.

Важно подчеркнуть, что контуров управления должно быть два, а вот экономических контуров разных экономических укладов может быть несколько. То есть экономика должна быть мультиукладной.

Какая она, эта вторая модель, и как в нее выйти? Наиболее удачное сочетание между хозяйствованием и экономикой было в 1930-е годы. Индустриализация, производство средств производства, инфраструктура, производство энергии, подготовка квалифицированных кадров шли в модели хозяйствования. Производство ТНП шло в формате артелей, кооперативов и прочих малых предприятий. Именно по мультиконтурной модели экономики, один контур которой на самом деле хозяйственный, выстраиваются механизмы преодоления кризиса, который был в 1920-е и который начался сегодня у нас.

Экономическая структура внутри макрорегиона с участием России должна быть ориентирована хозяйственно, а не рыночно, вне макрорегиона – геоэкономически. То есть внутри российского макрорегиона прибыль не должна являться целью деятельности, а вот вовне, прежде всего – на территории «серых зон», может и должна. И данная прибыль должна получаться за счет неравноценного обмена высокотехнологичных продуктов нового уклада российского производства на ресурсы «серых зон». Такой обмен возможен в силу правила «рыночной редкости» для продуктов нового уклада.

Опыт основной части «российский бизнесменов 2000-х» для организации Россией новых рынков не пригоден. Необходимы «инженерно-торговые дома», «военные фактории», способные на базе «суммы технологий» русского макрорегиона обеспечивать «новый образ жизни» населению территорий, входящих в зону влияния макрорегиона. Для этого нужны люди с другой психологией, не живущие в логике «текущей финансовой выгоды» и «личной финансовой эффективности». 

Переход на новую сумму технологий делает критическим спрос на инженеров различного профиля. Ставка стран ЕС на технологические платформы имеет смысл как фактор борьбы стандартов, с помощью которых мировые макрорегионы будут закрывать свои рынки от конкурентов. Но на этапе становления нового уклада первичны именно инженеры, собранные в творческие коллективы и работающие на новых технологиях организации творческой и проектной работы. Угроза массового выезда молодых инженеров из России в рамках модели рентной экономики до февраля 2022 года фактически не признавалась в качестве ключевой угрозы для возможности строительства Русского макрорегиона («Русской Цивилизации», «Цивилизации Севера»), поскольку признание данной угрозы было равносильно признанию несостоятельными смысловой, экономической, социальной и культурной политик последнего десятилетия. Наоборот, она фактически поощрялась через деятельность российских «институтов развития». Но данная угроза остро ощущалась на уровне высокопередельных предприятий, формируя одну из сторон базового конфликта между моделью экономики ренты, проводником которой, помимо сырьевых корпораций, был банковско-финансовый блок, и моделью экономики высоких переделов, которая может и должна стать основой Русского макрорегиона

Вместо ЦБ необходимо учредить Госбанк, и Минфин с Госбанком должны будут отвечать за развитие экономики и отсутствие бедности как явления. В Правительстве должно быть «проектное управление» (аналог Госплана). Сумма проектов должна закрывать сумму стратегических целей. А Счетная палата должна проверять степень достижения целей, а не только «правильность» расходования средств по счетам. И – ключевой момент – переход от оценки исполнения в финансовых показателях к оценке в показателях физических. 

Для России, культурное наследие и кодовый цивилизационный каркас которой связаны именно с экзистенциальными ценностями и экзистенциальной жертвенностью, с многократными попытками удержать в собственной срединной сборке весь размах русской шири, ближайшие десятилетия будут величайшими испытаниями и не менее величайшими возможностями. Преодолеть придется очень многие препятствия, из которых наиболее значительные связаны с полноценным формированием в России в новых исторических условиях собственной русской цивилизации – на Севере Евразии и утверждение ее как действительно ведущей и направляющей силы в текущем Большом антропологическом переходе. В том числе и потому, что другой такой силы в мире просто нет. Такой исторический выбор – или-или – России выпадает достаточно часто, за последние 400 лет уже несколько раз, и каждый раз она с этим справлялась. Справится и на этот раз.